Пылающий мост - Страница 58

Индейка была привлекательной приманкой, и ее хватило минут на пять-шесть. Затем мысли его вновь перескочили на Джемар, на предстоящую войну с Мелькартом, на восстание в Джералане... Лоой настолько расслабился, что даже не сообразил сразу, что вокруг вдруг стало тесно и шумно.

Матросы метались по небольшой палубе уальяга – кто-то хрипло выкрикивал проклятия, кто-то пытался поставить дополнительный парус. Четверо налегали на весла изо всех сил.

– Капитан! – заорали ему прямо в ухо.

Лоой вскочил на ноги, но тут же был сбит мощным ударом в грудь.

– Да ты что, капитан?! Жизнь надоела?

В обычной обстановке матроса, допустившего такое обращение со своим командиром, следовало бы строго и примерно наказать, однако в обычной обстановке такое обращение вообще было невозможно. Лоой видел, как несколько коротких, тяжелых стрел с черным оперением вонзились в палубу и нос уальяга, едва не поразив одного из матросов. По темному берегу носились неясные, смутные тени, ржали лошади и слышалась громкая чужая речь.

– Тагары, Жнец их выкоси, – прохрипел матрос, придавливая Лооя к доскам палубы. – Дождались голубчиков!

Капитан увидел, как один из уальягов, плывущих позади, потерял управление и его отнесло течением к берегу. Несколько коротких вскриков, пролетевших над тихой рекой, стали безжалостным свидетельством гибели его команды.

Хотя нападающие и застали сангасоев врасплох, те быстро пришли в себя. Засуетились, ставя паруса и выводя уальяги на середину реки. Оха была слишком широкой, а вокруг было слишком темно, чтобы враги могли нанести еще больший урон своими стрелами. Перекрикиваясь, матросы обнаружили, что убитых среди них нет, есть только несколько раненых. Капитан поднялся с палубы и принял на себя командование.

Теперь сангасои торопились в Салмакиду, чтобы предупредить своих о вторжении тагаров за хребет Онодонги. Но тагары прекрасно понимали, что отпускать противника живым нельзя, иначе он поднимет тревогу и тогда их участь будет решена.

Этим отрядом командовал Тайжи-хан – друг и соратник Богдо Даина Дерхе. По чистой случайности он не принимал участия в том сражении, когда погиб от рук тхаухудов его обожаемый повелитель. И теперь цель и смысл своей жизни Тайжи-хан видел в том, чтобы отомстить за смерть Богдо Даина Дерхе, погубить аиту Зу-Л-Карнайна, лишить его теперешней власти и могущества. Тайжи ненавидел фаррского полководца и эту ненависть перенес на все, что было дорого его смертельному врагу. Именно по этой причине он добровольно вызвался пересечь хребет Онодонги и разведать обстановку в Запретных Землях. Всему Барду было известно о любви, которую испытывает император к Интагейя Сангасойе, и Тайжи-хан мечтал хоть чем-нибудь повредить великой богине. Он понимал, что это лучший способ причинить боль Зу-Л-Карнайну.

Предводитель тагаров не был ни глупцом, ни мечтателем. И он знал, что до самой Богини Истины ему не добраться. Но все же в его власти было пролить кровь ее подданных, разведать слабые места в обороне Салмакиды, чтобы потом использовать эти сведения.

Когда Альбин-хан поднял бунт и жестоко расправился с предателем Хайя Лобелголдоем, Тайжи-хан понял, что наступил его звездный час. Он немедленно прибыл к мятежному хану и предложил ему свои услуги, а также тысячу всадников, готовых вступить в схватку с любым противником по первому его слову. Кстати, Альбин-хан был ближайшим родственником Богдо Даина Дерхе и после смерти Хайя Лобелголдоя и Хентей-хана имел все права на престол.

Будучи приверженцем древней религии своего народа и поклоняясь Небесному пастуху Ака-Мана, Тайжи-хан считал остальных богов Арнемвенда узурпаторами и ненавидел их столь же искренне, сколь и земных своих врагов. Интагейя Сангасойя была ему ненавистна вдвойне.

Когда уальяги сангасоев обрисовались в вечерних сумерках, Тайжи-хан не колебался ни секунды. По его приказу тагары обстреляли небольшие суденышки. Однако в темноте и на большом расстоянии поразить цели было слишком трудно, и теперь перед нападавшими стояла непростая задача – не дать уйти своему врагу. Правда, на счастье нападавших, ветер стих и паруса на уальягах безжизненно повисли. Тагары как раз собирались пересекать Оху и для этой цели соорудили довольно неуклюжий и громоздкий плот. Правда, для их отряда одного плота было мало, но теперь он пришелся как нельзя более кстати. Тайжи-хан приказал лучшим своим лучникам догнать медленно уносимые течением уальяги и расстрелять всех. Судна же велел захватить и привести в качестве добычи.

Плот столкнули в воду. С десяток дюжих воинов импровизированными веслами принялись отчаянно грести, направляя его вдогонку за кораблями сангасоев. Лучники же, как только преследователи приблизились на достаточное расстояние, начали стрельбу.

Капитан Лоой мгновенно оценил обстановку.

– Так мы не уйдем – они просто перестреляют нас, словно перепелов. Единственный выход – это атаковать их.

Матросы согласились с мнением своего капитана.

– Лай! – крикнул капитан. – Правь на середину и плыви в Салмакиду! Предупреди о тагарах! Мы задержим их!!!

Если матросы и подумали, что капитану Лоою следовало бы самому отвезти это сообщение, то они ничем не выдали своих мыслей. По опыту знали, что с командиром и в удачное время долго не поспоришь. А приказы нужно выполнять. Лай поплыл вниз по течению, а прочие уальяги, бросив якоря, преградили путь плоту, на котором выстроились в три шеренги безжалостные лучники тагаров.

Сангасои недаром слыли великими воинами – и когда плот приблизился, они бросились на врагов, вооруженные ножами и топорами. Они сталкивали их в воду и топили. Они били шестами и просто душили голыми руками, если больше не было никакого оружия. Один из уальягов подошел к берегу, и его команда набросилась на конников. Сражение кипело одновременно на реке и на берегу.